В наши дни, когда так дорого ценится быстрый ум, ловкость в делах, умение идти на любой компромисс, элегантная внешность и безошибочное жонглирование своими, а еще чаще чужими мыслями, трудно себе представить людей совсем иного склада.
Природа нынче отдыхает, ей недосуг заниматься человеком, сил хватает лишь на бесконечное восстановление того, что творит с ней наша ненасытная цивилизация. Однако были времена, когда природа создавала людей, наделенных такой космической энергией, силой, мужеством, несгибаемой волей и стойкостью ко всякого рода лишениям, что нам трудно в это поверить. Тем не менее, таких людей было немало. Это бесстрашные викинги, сумевшие задолго до Колумба открыть Америку, жестокие и жесткие как сталь их доспехов испанские конкистадоры, отважные европейские мореплаватели, и путешественники, всегда идущие за горизонт и ценой собственной жизни раздвигавшие пределы необъятного мира.
У нас в России это были, прежде всего, так называемые «землепроходцы», которые вслед за атаманами Ермаком Тимофеевичем и Иваном Кольцо впервые прошли по невообразимым просторам Сибири «прирастая» ее богатство к могуществу Великой, Малой и Белой Руси.
Эти люди были из самой гущи народа, они умели все и не боялись ничего. В своей, как правило, недолгой жизни они не держались за обширное хозяйство, домовитую, теплую жену, ораву любимых детишек и прочие скромные утехи и довольства неторопливого как само время крестьянского быта. Они, что скрывать! Предпочитали опасную быстротечную сказочную мечту о внезапном богатстве, громкой славе и, самое главное о вольной воле, всему прочему. Как известно, на Руси не прижилось западное понятие « свобода». У нас всегда была именно « вольная воля»! В отличие от тесной, как каменный мешок Западной Европы, русский человек, дойдя до края терпения и устав от тягот и произвола властей, всегда мог убежать «куда глаза глядят». Во все стороны от границ московского царства тянулись необозримые, немереные, вольные как ветер пространства. Вместо семьи у казаков была крепкая ватага надежных как кремень, и верных как сабля товарищей, вместе с которой они составляли одно целое и как таран пробивали любые преграды. В ватаге царило старинное казацкое правило – в походе слово атамана - Закон, ничего хмельного в рот не брать и конечно, никаких женщин. Это было сугубо мужское царство – жесткие правила, для жестоких, но прямодушных и вольных людей.
В те далекие времена, многие землепроходцы были известны скорее по прозвищам, чем под своим собственным именем. Так было проще, что говорить – меткое, остроумное словцо приклеивалось к человеку на всю жизнь, и вполне заменяла фамилию. К тому же это была древнейшая, еще с языческих времен традиция, вспомним, что даже предок царской династии Романовых носил гордое прозвище – Федор Кобыла! Как он заслужил такое имя – неизвестно, но было, господа, было!
Давайте вслушаемся в эти прозвища, от них так и веет особой лихостью, задором, здоровым казацким духом - Василий Бугор, Иван Рубец, Омуль Кривой, Елеська Буза, Пантелей Пенда (это такая была красива оторочка из собачьего меха на подоле малицы), Михайло Пушка, Семен Святой, да Семен Тупица ( «тупицей» называли топор мясника), Федор Рваный, Векша Секира, Филя Ослоп («ослоп» - это боевая дубина), Сергуня Челнок, Митя Ширяй, Ингвар Самоха, Кирюша Тесема, Диомед Кукша («кукша» - таежная сойка), Филя Амбал, Васька Рожон («рожон»- лезвие копья), Елизар Копыто, Петр Подкова и конечно Лука Морозко. Каждый из них достоин отдельной героической повести, но сейчас мы расскажем только о Луке Морозко.
Чем же был знаменит и интересен этот простой казак? Ни чинов, ни богатства, а надо ж, известен на всю Сибирь… а, прославился он своей невероятной даже по тем лихим временам живучестью и особым фартом. Везло ему по жизни всегда, везде и при любых обстоятельствах. Такое редко, но случается. Судите сами…
Шел 1695 год. Уже не в новинку были упорные слухи о существующей, где то к югу от Анадыря, некой неведомой, обширной и богатой морским зверем и соболем « землицы».
Казачий пятидесятник Владимир Атласов посылает Луку Морозко – «внутрь Камчатки разведать, можно ли оную землю под русскую державу покорить».
Лука Морозко с небольшим отрядом отправился вглубь абсолютно неизвестной территории. На прощанье, начальник Атласов велел Морозко, оружие без крайней нужды не применять, а обходиться с местными племенами « лаской да приветом». Лука ушел, и пропал в небытии… на цлый год! Какие только тяготы и опасности ему пришлось преодолеть и претерпеть за двенадцать долгих месяцев. Непроходимая тайга, топкие болота, порожистые реки, неведомые горные хребты, лютый мороз, голод, полчища комаров и медведей, враждебность индейцев. Однако все одолели казаки! Живой, здоровый и невредимый, не потеряв в тяжелом походе ни одного человека, вернулся Лука в Анадырь и даже принес обширный ясак-подать в царскую казну. Путь на неведомую «землицу-Камчатку» был проложен. Владимир Атласов собрал ватагу из 6О казаков и 6О «ясачных людей» (то есть уже приведенных « под государеву руку» местных индейцев-юкагиров) и двинулся на юг. Был с ним конечно и верный служилый человек Лука Морозко.
Не ведали тогда казаки, что затянется их поход на нескончаемых два года и закончится открытием и присоединением навечно, к России, одного из самых крупных ее полуостровов.
С трудом перевалив через Коряцкое нагорье ватага Атласова спустилась к устью реки Пенжины и заодно собрала немалый ясак с местных племен коряков и олюторов. Перед тем как двигаться дальше, Атласов благоразумно разбил свое небольшое войско на два отряда. Один возглавил сам, а другой доверил все тому же фартовому Луке Морозко. Ватаги двинулись в разных направлениях, одна во главе с Атласовым должна была разведать охотское побережье Камчатки, а другая, отправилась к тихоокеанскому берегу полуострова.
Пройдя тысячу верст до самого устья реки Тигиль, казаки занялись привычным государевым делом – стали брать ясак-пошлину с туземцев. Однако на сей раз, миром поладить не удалось. Камчадалы не хотели даром отдавать пушнину. Захлопали кремневые пищали,…засверкали острые казацкие сабли… заволокло сизым дымом лесные поляны…
И тут юкагиры атласовского отряда коварно изменили своим недавним русским союзникам и примкнули и ительменам. Удара в спину никто не ожидал. В неравном бою сразу погибли шесть казаков, больше шестнадцати было ранено. Сам атаман Атласов получил в плечо стрелу с каменным наконечником. Учитывая местные первобытные обычаи, по которым каждый из камчадалов стремился не только убить врага, но и быстро снять с его головы скальп, казаки дрались отчаянно. Но силы были слишком не равны. Совсем плохо пришлось бы ватаге Атласова, если вдруг, самым непостижимым образом, из кустов, как черт из бутылки, не выскочил бы Лука Морозко с товарищами. Подмога пришла как раз вовремя! Битва была жестокой, угрюмая тайга оглашалась неистовыми воплями убитых и раненых. Чаша весов фортуны клонилась то в одну, то в другую сторону.
И опять отличился лихой казак Лука Морозко! Заприметил зорким глазом, что туземцы особо тщательно берегут «шайтана» - своего деревянного раскрашенного в яркие цвета родового идола. Взял Лука в руки не раз проверенный тульский самопал, всыпал тройной заряд пороха, крепко забил шомполом свинцовую пулю, тщательно прицелился и разнес в щепки пучеглазую головку болвана. Завопили индейцы, бросили оружие и легли на землю. Без своего Бога- идола им не на кого было надеяться.
По случаю чудесного спасения и внезапного мира с туземцами. была устроена славная попойка. Свежие кровавые раны присыпали землей, смешанной пополам с порохом и слюной, сверху раны закрыли мхом-ягелем и повязали чистой тряпицей. Хмель ударил в голову, кто пел, кто молился, кто молча рыл могилы товарищам.
Похоронив убитых и взяв немалый ясак, двинулись дальше, прямиком через Срединный хребет, на восток, в долину реки Камчатки. Здесь, у самого подножья кипящего лавой вулкана Ключевой Сопки, вновь столкнулись с аборигенами. Но на сей раз, действовал атаман Атласов более хитромудро и прозорливо. Выведал, что два туземных племени издревле враждуют друг с другом, он вступил в союз с одним из них и успешно « привел к покорности» другое племя.
С огромным ясаком вернулся Атласов в Анадырский острог, а отдуда – в Якутск. Великое множество в нем было ценного моржового зуба, драгоценных мехов собольих и песцовых, да впервые увиденных в России искрящихся шкурок «морского бобра» - калана. С ценным грузом отправился казак из Якутска прямиком к царю, в Москву. Между прочими диковинами, вез он с собой в подарок пленного иноземца – японца Денбея.
Кто добыл на Камчатке японца Денбея? Попробуем угадать с двух раз. Да, конечно же наш старый знакомый казак Лука Морозко. Углядел, как тонет в полосе прибоя утлое суденышко, подбежал, ухватил скользкое, бездыханное тело, вытащил на берег, растер, дал глотнуть сивухи и приволок полумертвого в теплое зимовье. Накормил вкусной пшенной кашей с моржовым салом и кликуху навесил – «Косой». С той поры стал Денбейка Косой у костра сидеть всегда рядом с Лукой. Вместе и в Москву добрались, вместе на поклон к самому Царю пошли. Надобно отметить, что благодаря этому Косому Денбею в России тогда впервые узнали о существовании Японии, а молодой царь Петр обрадовался и велел диковинному японцу обучить несколько « робят смышленых» своему языку. Стоит ли говорить, что в числе первых учеников был все тот же неугомонный казак Лука Морозко.
По истине - «если Судьба выбирает одного из нас, то она делает это всерьез и на долго.»