ЛЮБОПЫТНЫЙ

Семен Семенович был очень далек от российской литературы, одно время он даже думал, что Солженицын это глубоководная морская рыба, а поэт Бродский, название нового сорта сыра. Это абсолютно не мешало ему жить, но…однажды он встретил девушку крепкого телосложения с умным лицом.
Вы похожи на Пушкина! – сразу сказала девушка, близко увидав, Семен Семеновича.
Гонишь,…а кто такой, конкретно? – сразу спросил Семен Семенович.
Девушка неприятно, сквозь зубы, рассмеялась, покраснела, в глазах ее мелькнули горькие слезы, и она ответила – « А.С.Пушкин – это был такой, у нас, российский поэт первой половины девятнадцатого века».
Семен Семенович запомнил и очень крепко поцеловал девушку в холодную мускулистую шею. Потом он проводил ее к себе домой, усадил на красивый диван и очень долго целовал ее длинную, гладкую ногу. Смеркалось. За окном пели сирены. Застучал пускач трактора. Где-то далеко – далеко, в самом центре города, прохрипел взрыв.
Еще одного, по ходу замочили… - сказал Семен Семенович и зевнул. Девушка, спеша, раздевалась. Реалии современной жизни были таковы, что единственным у них в городе, кто поинтересовался, кто такой Пушкин, был Семен Семенович.



Г Е Р О Й

Семен Семенович ехал в метро. Ехал сидя, т.к. очень любил ездить не стоя, а сидя. Напротив стоял Мужчина. От него прямо за километр несло кровью и насилием. Это был Чикатилло, и ежу понятно, не только Семен Семеновичу. Было немного неудобно, и прямо скажем, неприятно сидеть, когда маньяк Чикатилло стоял. Он нависал над кудрями Семен Семеновича. Его тугое, развратное брюхо в несвежей ковбойке покачивалось возле самого носа. Огромный волосатый кулачище с крепко зажатой газетой “Московский Комсомолец”, утыкался прямо в глаз. Ботинки 46 размера опасно придвинулись к белым, нарядным туфлям Семен Семеновича. Он ерзал. От Чикатиллы хотелось закрыться потной ладошкой и трусливо смотреть в узкую щелку между пальцев. – “ Место убийцы в тюрьме! Или в констракционном лагере, где-нибудь за пять тысяч километров отсюда, на берегу Охотского моря, Берингова пролива или еще дальше…”- думал Семен Семенович, и с жутким неодобрением смотрел прямо на Чикатиллу. Тот невозмутимо, не обращая внимания, на мелкого сверху Семен Семеновича, стоял. Шевелил монолитной квадратной челюстью. Да плевать ему было сто раз на Семен Семеновича! – “ Какое мне дело до вас до всех, а вам до меня…”- как бы говорил он. Он был Герой невидимого для Семена Семеновича фронта, на котором с одной стороны сражалась армия маньяков, а с другой горстка ментов. Он жил совсем по другим законам. Он был солью и перцем, а Семен Семенович, так, седьмая вода на жиденьком городском киселе.
“ А вот, хрен тебе!!!” – решил вдруг Семен Семенович, гордо поднял нос, и изо всей силы ударил маньяка в пузо.
Исполнив свой гражданский долг, Семен Семенович с чистым сердцем поехал покупать машину.




СЕМЬЯ УБИЛА СОБАКУ

Семен Семенович, наконец, выгодно женился. Большая, дружная семья проглотила его как овощ. Через месяц Семен Семенович спросил – Жена, жена, а любишь ли ты меня?
-Люблю, как клопа в углу, где увижу, там и задавлю…– сказала чудесная женщина. – А коли меня, любишь, так и собачку мою люби! – смеясь, ответил Семен Семенович, и достал из кармана пиджака лохматую, грязную, слюнявую собачку с красными косыми глазами и редкими как терка зубами. Собачка, плохо соображая, сразу впилась в гладкую спину хозяйки. Наутро, семья играючи, убила собачку и пошла, отдыхать на работу. Тесть перед этим сказал – Сварим собаку Коту! – на этом семейный инцендент был исчерпан.




ТЕБЯ, КАК ПЕРВУЮ ЛЮБОВЬ…

Семен Семенович находился в окопе широкого профиля. Рядом строчил пулемет. Гулко, как филин, ухал миномет. Пуля-дура доверчиво пела рядом с ухом. Вблизи стояли похожие на военных преступников, семь генералов. Разгоралась непопулярная в народе война. Белозадые вовсю мочили в сортире черножопых, а черножопые в ответ везде мочили белозадых. Семен Семенович достал банку “Завтрак туриста”, и с жадностью открыл. Семь генералов, блестя быстрыми как у жуликов глазами, протянули семь золотых ложек, и тут же все сожрали. Семен Семенович голодным и необыкновенно злым пошел в атаку и поэтому сразу убил наповал бородатого, плотного, упитанного, хорошо пахнущего одеколоном черножопого человека с черным портфелем. Это было интересно, как первая любовь. – “ Я запомню Террориста на всю жизнь! – думал Семен Семенович, - буду рассказывать чужим детям, потом своим детям, потом внукам…” – мечтал Семен Семенович, на бегу строча из потертого пулемета РПК, и ловко бросая в разные стороны гранаты РПГ.



Л Е С Н А Я Б Ы Л Ь

Однажды, сидел Семен Семенович у себя в избе. Сидел, сидел, и скучно ему стало. – Пойду в лес, лыка надеру! Лыко надо… - и пошел. Идет, идет – пришел. Надрал лыка и назад. Идет, идет, и вот тебе - на! Всю тропу перегородил Медведь. Семен Семенович руку за пазуху, ножик острый вынул и в кулаке зажал. Медведь ближе, губу поднял и рычать. А Семен Семенович ему говорит – “Не уйду с тропки, ты лучше уходи!”
Медведь обиделся и плюнул, прямо в грудь попал. – “ Плюйся, плюйся… - сказал, твердо Семен Семенович, - а коли ближе подойдешь, зарежу!” Медведь плюется, Семен Семенович с тропы не сходит. Так и стоят. Надоело медведю стоять, наплевал он себе в лапу побольше, размахнулся и в морду Семен Семеновичу. Всю бороду залепил, а Семен Семенович хоть бы что. Стоит и ржет как конь – “ Не уйду, говорит, добровольно с тропинки!”
Медведь губу опустил, повернулся к лесу передом, а к Семену Семеновичу задом, и ушел. Семен Семенович прибежал с лыком домой, и долго потом руку в бочке с водой держал, чтоб пальцы разжались, и нож из кулака выпустили…




В И К И Н Г В К О Ж А Н О Й Ш К У Р Е
/ сага /

..... Семена Семеновича, по прозвищу Сигурд Кожаные Штаны, похитили свирепые бабы-валькирии, когда он богатырски спал в прибрежных отмелях, в самой глубине каменистой гряды, на острие угрюмого фиорда под названием - «Тресковый нос «.
Во сне, крепкие, злые бабы связали Семен Семеновича сыромятными ремнями из шкуры полярного лося, а лодыжки связали резанными из арктического моржа ремнями, и стянули двенадцатью узлами. Меж узлов они сунули обожженную на угольях суковатую ель, и понесли Семена Семеновича в свое мшистое, болотистое редколесье.
Крепко спал Он, когда валькирии вязали его, спал Он, когда несли его, спал, когда свирепые бабы прислонили его к самому Гром-Камню, крепко спал викинг Семен Семенович Кожанные Штаны и тогда, когда валькирии отвязали его от палки и привязали к Камню.
Холод Камня, первобытного гранита пробудил, наконец, Семена Семеновича. Он поднял тяжелые веки и дерзко ухмыльнулся на встреч этим мерзким льдышкам-валькириям, которые и на живых, горячих баб мало походили... и сразу спроcил – « Все, девочки?»
- Все, гражданин. Два часа, ни есть, не пить горячего…
Так, Семену Семеновичу удалили под наркозом три зуба.




О Б Л О В И Л С Я !

Семен Семенович ловил глупую черноморскую рыбу. Рано утром, когда море, песок и скалы еще такие холодные, что и смотреть на них не хочется, он торопливо, приплясывая от нетерпения, спускался к лодке.
Первое его чудачество открывалось сразу. Он швырял чехол с удочками и огромным подсачиком в лодку, оглядывался и вдруг кричал во все горло – « Сегодня обязательно обловлюсь, так всем и передайте!»
Его крик будил всех в поселке, кричал он так каждое утро и в любую погоду.
Однажды сильно заштормило, всю ночь ветер ломал кусты на склонах гор, и мы решили, что сегодня он наверняка не закричит. Семен Семенович, хоть и с трудом, но все же оттолкнул лодку от берега, проворно избежал громового удара волны, неистово замелькал веслами и крикнул – « А вот теперь обязательно обловлюсь, так всем и передайте!»
Его крик перекрыл гул моря и свист ветра, он, победно улыбаясь, сидел в лодке и весь мокрый от брызг с интересом заглядывал под каждый набегающий вал.
Другие отдыхающие ели на набережной сочный шашлык из свинины, пили теплое пиво, знакомились с культурными девушками – Семен Семенович только ловил рыбу. Причем ловил плохо – две-три зеленухи в день, редко когда одну султанку, а уж поймать настоящую пеламиду или кефаль, так об этом и разговору не было. Смотреть на его улов было смешно. Над ним посмеивался весь рыбацкий поселок. А Семену Семеновичу было все равно, он ловил себе, и ловил, с утра до вечера, и даже на берег не оглядывался. Это было его второе чудачество.
Уезжая, он крепко пожал мне руку и сказал – « Улов был сегодня особенно хорош. Так всем и передайте!»
Одним величественным, царственным движением Семен Семенович откинул брезент на дне лодки, и мы увидели, то, что никогда раньше не видели. Вся лодка была завалена отборной, отлитой в серебро, кефалью.
Все, кто стоял в это время на пирсе, не сговариваясь, почесали затылки, и каждый подумал – Он, ОБЛОВИЛСЯ!



ДОЛГИ НАШИ …

Семен Семенович не любил Вареного, а Вареный не любил Жаренного. Впрочем, все трое были друзья. Не любили они друг друга по одной веской причине. Вареный, занял у Семен Семеновича сорок долларов, и не отдал. Жаренный, занял у Вареного пятьдесят два евро и не отдал. Семен Семенович взял у всех в долг четырнадцать фунтов стерлингов и семнадцать казахских теньге и не отдал. Все у всех заняли, и никто денег отдавать не собирался. Потому как брали чужие, а отдавать то… Раньше друзья долго говорили о Бабах, Рыбалке, спорили какое Пиво лучше – русское, чешское или баночное? Теперь, лишь злобно и нервно рассуждали – Кто, Кому, Сколько должен. Самый главный и интересный вопрос был, – Когда мне отдадут мои деньги? Самый короткий и простой ответ – ЗАВТРА!



Н О С

По застарелой, неискоренимой детской привычке, Семен Семенович первым делом вымыл зубы и почистил руки. Дальше, ближайшие десять лет, делать было нечего.
Парадокс заключался в том, что Семен Семенович сидел в Бутырке. В тюрьму он, как и многие бывшие советские люди попал ненароком, случайно.
Он быстро и главное очень дешево, по счастливой случайности, почти «на халяву», где-то в гаражах за городом, купил немного подержанную и покореженную американскую машину. Почти мгновенно оформил документы, разбежался, весело посмеиваясь и подпрыгивая и сел за руль. Перед этим он в горячке, совершенно случайно, слишком низко нагнувшись, разбил нос о дверцу. Нос Семена Семеновича больно вспух, почернел, где-то в середке образовалась новая жесткая косточка. Семен Семеновича, самый заурядный, рыхлый славянский нос «туфелькой», вытянулся и стал случайно похож на страшный, крючковатый, абсолютно весь покрытый загаром и жесткими волосками зловещий Носище лица кавказской национальности…
Уже на втором светофоре Семен Семеновича отловили, остановили, вытряхнули из кабины, бесцеремонно прижали распухшим носом к капоту и быстро обыскали машину.
Под ковриком, опытные бойцы ОМОНа случайно нашли килограммовый пакетик с героином. В бардачке спокойно лежал абсолютно неиспользованный армейский гранатомет “ Муха”, под передним сидением, молибденовый кастет, под задним, ржавый пистолет “ТТ” китайского производства, и триста патронов. А в багажнике обнаружили огромную лужу свежей человеческой крови, синий труп банкира в полиэтилене и острый топор дровосека…
Всю эту жуткую гадость, надо полагать, совершенно случайно забыл прежний владелец автомобиля, а Семен Семенович в спешке не заметил, а …
- Товарищи…Я чист перед Законом… – тихо сказал Семен Семенович.
- Молчи, падаль, мы тебя уже опознали, третий месяц ловим гниду…
- Господа… - начал, было, Семен Семенович, но…
. . .
Что тут скажешь? По неволе очень крепко задумаешься. Ведь действительно нос Семен Семеновича так похож на Нос, а под ковриком его собственной американской машины нашли. И в багажнике тоже.



ДВА ДНЯ В ДИСКО…

На дворе стоял Уик Энд. Семен Семенович сидел в Диско. Музыка играла долго. Девушка Клара танцевала. Она считала, что Семен Семенович стар. Он был старше ее на три года и семь с половиной недель. Семен Семенович смотрел на Инессу, а Инесса на барабанщика, а барабанщик, на Аглаю. За окном шел холодный дождь, и группа фанов из Санкт-Петербурга просила милостыню, чтобы попасть на Диско. Все смотрели друг на друга. Один смотрел на всех, а все на одного. Семен Семенович смотрел на Клару, а Клара на Аглаю, а Аглая на барабанщика, а Барабанщик на бармена с редким именем Котовсон. Одна Инесса смотрела себе под ноги, она боялась, что потеряла номерок от нового пальто.
– « Неужели, Он смотрит на меня?! - думала Аглая, - это вообще запредельно…» А Клара думала, поедут они отдыхать с Семеном Семеновичем в Турцию или нет? А Семен Семенович ни о чем не думал, потому, как на дворе стоял Уик Энд.




БОЛЕЗНЬ

Семен Семенович заболел Клептоманией. Болезнь началась сразу, как кончились деньги. До получки оставалось два дня. Первые симптомы были – паника, испарина, богохульство, острая жалость к себе и тупая ненависть к дальним богатым родственникам. Течение болезни происходило быстро, - Семен Семенович сразу пошел в мясную лавку, и перво-наперво украл рульку. С мясистой Рулькой за пазухой, он мастерски придвинулся к Продавщице, улыбнулся, и прямо из бочки украл соленую, мокрую, жирную керченскую селедку. Положил селедку в карман, и пошел, не оглядываясь в винную лавку, где сразу украл у спящего в сырых опилках бомжа початую бутылку водки. Уже смеркалось, когда Семен Семенович украл в Табачном магазине – две трубки « Данхилл», газовую одноразовую зажигалку и вкусную папиросу « Три танкиста». Он пошел в ресторан и украл у швейцара удостоверение ФСБ, а в зале одну хорошую стальную вилку и три куска буженины. Ночь прошла более или менее спокойно. Семен Семенович просыпался всего три раза и украл у жены флакон духов « Юнкер», сломанный фен и чугунное обручальное кольцо ее прабабушки.
Глухим сереньким утром в квартиру часто позвонили. Бледный Семен Семенович открыл – На пороге стоял Начальник с предложением повысить зарплату в три и пять десятых раза. Болезнь сняло как рукой.



БЕЗ ОТВЕТА

У Семена Семеновича не так много друзей. Это обидно. У всех этого добра хватает, а у него нет.- « Никто на свете не стоит так дешево, и не ценится так дорого, как хороший Друг!» – говорит сам Семен Семенович. Ближние по жизни человеки приходили к Семену Семеновичу табунами и уходили, оставив вместо задушевной дружбы, дырявые синтетические носки, сальные пиалы, рваные лифчики, растерзанных раков, мутные пивные бутылки и целые тазы окурков. Изредка приносили еще междугородные и международные телефонные счета за переговоры, с какими то страшными, абсолютно незнакомыми, ненужными городами и странами. Семен Семенович, сидя в одиночестве, скучал по другу. Он в друга верил, он то его любил, а его нет. Почему? Отчего? Никто не знает. Любого ночью разбуди и спроси – «Зачем ты, пузатая, эгоистичная, себялюбивая сволочь, не любишь нашего кудрявого, доброго Семен Семеновича?!» – а, в ответ одно только угрюмое сопение… Что за редкая птица ты, дорогой наш Семен Семенович? Почему не долетаешь, как положено, до середины?! Куда ты все несешься и несешься, обгоняя? Кому ты нужен со своею дурацкой любовью? На черта тебе сдалась эта дружба? – нет ответа. Никто, никому, ничего, никогда, не отвечает, а только все вокруг качают и качают…




ОН УЛЕТЕЛ…

От стены районного избирательного участка веяло чуждой народу властью. Из двух зол как всегда должны были выбрать самое Большое. Умом Семен Семенович хотел Свободы и Демократии, но сердцем понимал, что этого добра никогда не было и не будет. Как и все, он верил, что завтра будет еще хуже, чем вчера, а очередной Президент закусает всех до смерти. Цены на сыр, сигареты и креветки опять подскочат в три раза, а литр германского пива будет стоить дешевле, чем литр сибирского бензина. Рядом с домом, как всегда вкусно пахло помойкой, в которой копались интеллигентные с виду люди. Семен Семенович с нежностью и состраданием посмотрел вокруг, купил билет на ближайший рейс и улетел домой, в Россию.



НЕ БОЛЕЙ!

Семен Семенович болел за Россию. Больше всего страдали зубы. Нарывал каждый отдельно взятый мизинец. Ноги стоптались от долгих странствий по городам и весям, живот, от пирожков с холодным, черным, картофельным пюре. Десны ныли от нескончаемой как товарняк зимы и холодных летних дождей. Постукивая зубами на стыках, мчался Семен Семенович, в зеленых поездах, стонал и выл вместе с уставшим мотором в автобусе, летал с беременными женщинами и несмышлеными детьми на самолетах, и везде и всюду болел за Россию. Наконец, ему это надоело. – « Отстань от меня, проклятая... Прощай немытая, нищая Россия! Страна рабов… видеть тебя не могу! Сама за себя болей! « - сказал Семен Семенович и гордо отвернулся в сторону.
Через год, Семен Семенович решил оглянуться и посмотреть, что стало с Россией. Перво-наперво он увидел, что России уже НЕ БЫЛО. Ходили толпы, каких то незнакомых людей с чужими косыми жадными глазами и ломами в руках. – Что это вы здесь у нас делаете? – строго спросил Семен Семенович, - а где же моя родная Россия?
- Однако ломаем, бабай! – скучая, ответили лица неизвестной национальности. - А твоя шибко больная, старая, глупая, Россия теперь лежит в больнице для бедных и ей делают переливание крови и трепанацию черепа, а нам наплевать, мы сами нездешние…




ТРИ ЖЕЛТКА И ОБЕЗЬЯНА

Мама Семена Семеновича, Искра Павловна, с глубоко озабоченным лицом стояла на кухне. Кухня была логово Искры Павловны, ну, как скажем, будка для собаки, или берлога для медведя гризли. В руках ее сияло бледное куриное яйцо, из которого вытекало одновременно три полновесных желтка. – “ Не верю! – как Станиславский, сказал Семен Семенович, - не может того быть, мама, чтоб из одного, сразу да три желтка!”
- Может! – твердо сказала Искра Павловна, и чистосердечно призналась, что ее родной сын Семен, произошел от Обезьяны.
Дело было так. В глубокой советской древности, лет этак, тридцать назад, в тихий, задушевный городок, где проживала юная и доверчивая Искра Павловна, приехал на гастроли румынский цирк с наглыми цыганами и африканскими обезьянами. Гвоздем программы был номер с Гориллой. Несчастная южная обезьяна должна была ходить по проволоке, нырять в горящий колодец, ездить на вонючем мотоцикле, играть на барабане, считать до десяти, пролезать сквозь колючий обруч, падать из-под купола цирка и т.д. и т.п. Искра Павловна не могла больше терпеть издевательств над нездешним диким животным. Она горячо полюбила Гориллу. Носила ей сырую морковь, жарила картошку, чесала холку, утирала слюни, и сажала на полные, гладкие, теплые коленки. В результате, цирк навсегда уехал, а через девять месяцев неожиданно появился мелкий Семен. Это было ужасно, но это была голая жизненная правда. Родной папа Семен Семеновича оказывается, был простой цирковой обезьяной.
Ну и что? Кто виноват? Что делать?! В конце концов, говорят, все мы произошли от Обезьяны…- утешал себя Семен Семенович.



ОН ХОТЕЛ !

Семен Семенович очень хотел и мечтал построить на даче экологический Ветряк. Строил, строил, пилил, строгал, забивал и прикручивал… потом плюнул, и забросил. Ветряк валялся на веранде, и об него спотыкались юные девушки. Стал мечтать и захотел соорудить Дельтаплан. Сооружал, сооружал, строгал, пилил, кроил, стягивал винтами… Плюнул, и забросил. Дельтаплан валялся на веранде, рядом с ветряком и о них спотыкались красивые девушки. Задумал и замыслил сработать Снегоход. Стал клепать, пилить, резать, отмерять… забросил и плюнул. Снегоход валялся на веранде вместе с ветряком и дельтапланом, и о них часто спотыкались загорелые девушки. Потом стал неистово хотеть соорудить сверхскоростной Катер. Пилил, склеивал, стягивал, сверлил, полировал… плюнул.
Единственно, что всегда хорошо получалось у Семена Семеновича, так это Свинарники и Курятники. Простые, крепкие с виду, домашние животные и птицы очень уважали Семена Семеновича, а над его дачей, один за другим пролетали дельтапланы с недоступными девушками.




НАДО, СЕМА, НАДО…

Семен Семенович ждал весны, как соловей лета. Несмотря на некоторое количество различных житейских и бытовых неудобств, Весна настала. Семен Семенович сощурив глаз, вышел на улицу, вдохнул полной грудью, и … попал под сосульку. Ну, надо же! Всю зиму просидеть в душегубке, в газовой камере, в крематории, под названием – квартира, метро, работа, и в награду, попасть под сосульку! Бред, какой то… попасть под падающую с шестнадцатого этажа острую снайперскую сосульку! Висела, висела, таяла, кап, кап, кап… и прямо в темечко… грустно, господа. Но надо выздороветь, надо обязательно продолжать жить дальше, надо стараться настырно и упрямо дотерпеть до лета, а потом, если особенно повезет, до осени, а там и до зимы рукой подать.



Х О Р И З М А

У Семен Семеновича была огромная и очень мощная собственная Хоризма, со знаком плюс. Люди улыбались на улице, увидев, Семен Семеновича. Незнакомцы подходили, с чувством глубокого удовлетворения трясли руку и называли самыми хорошими именами. Они были уверены, что встретили старого друга. Семен Семенович не возражал и не опровергал, даже когда его называли Евлампием Исидоровичем или Авраамом Мордехеевичем. Хоризма, есть хоризма, с ней не поспоришь, на нее не замахнешься. С ней, Семен Семенович запросто проходил сквозь неприступные стены. Захочет, например, пройти в Дом Кино и проходит. Захочет, в Дом Литераторов и проходит. Захочет в Кремль и проходит. Злая и могучая охрана на входах и выходах восхитительно улыбалась и принимала его, то за Ролана Быкова, то за Никиту Михалкова, то за Филиппа Киркорова. Так было жить можно. Но… Семен Семенович, свалял дурака. Он взял, да отказался! Он плюнул в одно прекрасное утро на свою чудесную Хоризму. Он послал ее подальше. Он зарыл ее в гневе, в землю, как какой то подонок из Ветхого Завета. Он ее предал и продал, как хохол Мазепа. И все отчего? Просто жена ночью взяла в руку, погладила, и назвала его во сне – « МИЛЫМ КУЗЕЙ».



ДАЙТЕ НАРОДУ ПИВА !

Семен Семенович нечеловечески уважал Пиво. Он его постоянно пил. Ему нравился цвет, запах, вкус пива, а особенно – пена. При советской власти, Семен Семенович пил его в страшных “ стекляшках” и “ рыгаловках”, где вместо кружек давали поллитровые банки, а под ногами в сырых опилках ползали горькие как вечернее образование, алкаши. В Эпоху первоначального накопления, Семен Семенович днем и ночью пил его в крепких на века сооруженных фанерных киосках, в ослепительно сияющих подземных переходах, дома, на работе и на холодных парковых лавочках. Это была Эра Вяленых Лещей и веселых пивных пробок. Чешуей и пробками была завалена вся свободная от вредных коммунистов Россия. В воздухе пахло грозой и пивом, в подъездах, мочей и бомжами. Как хороша жизнь, когда всеобщее счастье абсолютно невозможно. Семен Семенович любил пиво и был счастлив как дурак.



НА РАБОТЕ

На работе Семена Семеновича не уважали. Это следовало из того, что каждый день ему наливали последнему и явно меньше всех. Еще хуже наливали только Земфире, сорокапятилетней девушке с манерами плохого подростка. Больше всех наливали Начальнику, который страдал природным отвращением к водке перемешанной с пивом, и поэтому всегда отказывался, но пил не закусывая. Потом, наливали господину Орлову, который мог и хотел, если надо, выпить ведро. За ним поэту Казанцеву, который пил, как плохие стихи читал, – с надрывом и отвратительно морщась. Очень хорошо и часто наливали Главному бухгалтеру Эмме Осиповне Крюгер, которая потом любила со всеми подряд целоваться взасос и спать голой как рыба на столе среди деловых бумаг и калькуляторов. Заму начальника Масленкину тоже часто наливали, хотя он был агент ЦРУ, масон, и педераст. До краев наливали курьеру Даниле, чтобы отучить ребенка от тяжелых наркотиков. Наливали всем сотрудникам подряд из расчета по две бутылки на человека. Потом бегали еще и еще, наливали, наливали, наливали… всем, кроме Семена Семеновича. Почему? Ответ прост – вооруженный грозным помповым дробовиком Семен Семенович, охранял этот Банк от вкладчиков.



ВСЕ ДЛЯ КАРЬЕРЫ

Семен Семенович, решил сделать себе Карьеру. Для этого он собрался с духом, пришел в кабинет начальника и громко заявил, что он Коммунист! Начальник пожелтел, плюнул прямо на стол, погрозил волосатым пальцем и громко сказал – “Стыдно! Назад в застой страну тянете?” Тем не менее, Семена Семеновича повысили. На очередном празднестве, Семен Семенович опять заявил, что Он не только Коммунист, но еще лично очень любит “ папашу ЗЮ!” Сослуживцы табуном шарахнулись в сторону, издали неодобрительно посмотрели ему в глаза и сказали – “ Семен, ты не прав! Капитализм в России неизбежен!” Но, тем не менее, его опять повысили в должности, и крупно прибавили в зарплате. Семен Семенович демонстративно повесил у себя в кабинете портрет Фридриха Маркса и Карла Энгельса, Иосифа Дзержинского и Феликса Сталина. Его опять повысили, шепотом попросив впредь более аккуратно следить за правильным написанием Великих Имен Вождей Мирового Пролетариата. Семен Семенович купил новый черный костюм, зеленую шляпу и серый галстук. В ответ, ему мгновенно выделили автомобиль с личным шофером и пригласили на групповой эксклюзивный забой дикой свинины в Завидово.


ОН ДОСТИГ

Высоко в горах отважный альпинист Семен Семенович давно висел на тонкой веревке и думал – « Ползти, лучше, чем висеть!» Семен Семенович, поднатужился и пополз. Рядом, как бы резвяся и играя, сходили снежные лавины, а он полз и полз. – «Идти, лучше, чем ползти!» – подумал Семен Семенович и пошел. Он шел и шел, упрямо и дерзко смотря по сторонам, и думал – « Бежать, лучше, чем идти!» – и побежал. Он бежал и бежал, одновременно оглядываясь и поражаясь красоте окружающей природы. « Стоять, лучше, чем бежать!» – внезапно подумал Семен Семенович и ударил по тормозам. Встал как вкопанный. Стоял, стоял, а в лицо ему дул свежий ветерок, а вокруг пели птицы и гуляли разнообразные неприхотливые дикие животные. – « Сидеть, лучше, чем стоять!» - подумал Семен Семенович, и сел на камень. Сидеть на камне было так тихо, спокойно, приятно. Он вдаль глядел… пред ним широко… - « Лежать, лучше, чем сидеть!» - подумал Семен Семенович, и лег. Он лежал, положив, голову на кулак и вдыхал запах цветов, сена и соломы.
Так, в конце концов, Семен Семенович достиг всего, чего желал.



НОЖКИ БУША

Семен Семенович, любил обедать как рыба, молча. Жена Семена Семеновича любила обедать как собака, визжа, брызгая слюной и громко чавкая. За столом всегда было жирно, жарко, весело. Хорошая семья как хорошая свинья нагуливала жир к зиме. Ножки Буша плавали в собственных выделениях, их можно было есть, сдобрив крепким русским хреном, православным соленым огурцом, кислой капустой и хрустальным бокалом с холодной водкой. Они ели их. Приходили друзья и их ели. Они шли в гости и ели их. Они ели там и сям. Шесть раз в неделю. Часто, суетливо и беспорядочно. Ночью, они не ели их, но они им снились. Все, кого они хорошо знали, ели жирные Ножки Буша, кого не знали, тоже ели. Где видели, там и ели. Семен Семенович как-то в дорогую, веселую минутку, сказал – “Завяжите мне глаза, наденьте наручники, закопайте живым в землю, а я все равно найду их и съем!”
Но, один день в неделю был разгрузочный – в понедельник, все сидели за столом и не ели их, а только нюхали…



СТАРАЯ ИСТОРИЯ

Будучи бедным студентом Народно-Хозяйственного Университета, Семен Семенович копил деньги на машину. Копил долго, чуть не состарился, но все равно не хватало. Сын богатых родителей, по фамилии Сыдоног, все время катал его на красном Ауди, и, катая, смеясь белозубо, говорил, нагло – Иди, чудило на букву «М», в Казино! Может, выиграешь?
Семен Семенович хладнокровно отвечал, что он не может рисковать необходимым, чтобы выиграть излишнее…
- Тогда, женись, чудило на богатой! – опять нагло предлагал Сыдоног, - Женись на моей племяннице Елизавете Сыдорук, она внучка Евдокии Евлампьевны Сыдоног, моей, между прочим, родной бабки!
- Почему фамилии похожие, но разные? – спрашивал Семен Семенович, - Одна Сыдорук, а другая Сыдоног? Странно, нежизненно, невзаправду…
- Как ты мне скушен со своими еврейскими вопросами! – кричал Сыдоног, и любовно гнал машину. – “ Какой Сыдорук не любит быстрой езды… – неприязненно думал про себя Семен Семенович, - а я с Лизкой, вот нарочно, просто побалуюсь, а жениться не пойду…”
Прошло пять долгих лет. Семен Семенович часто занимался с Лизой бытовым развратом, всем этими фистингами, страпонами и т.д, но все не женился, гад. Ее бабушка Евдокия Евламьпьвна так разочаровалась в этой бесперспективной жизни, что померла. На похоронах, Лиза Сыдорук от горя абсолютно ничего не видя, выпила лишнего и упала головой в «Лебяжью канавку» где сломала об лед ногу. Семен Семенович, отказывая себе во всем, продолжал копить деньги на машину.
Однажды, глубокой, жуткой ночью, он как всегда сидел у себя дома и копил деньги. Вдруг, перед ним ЯВИЛАСЬ СТАРУХА. Это была покойная Евдокия Евламьпьевна Сыдоног.
- Я пришла не по своей воле! - сказала СЫДОНОГ.- Мне велено передать тебе, мерзавец и развратник - Три Верных Цифры, на которые ты можешь поставить в Казино и выиграть деньги. Условие одно – Ты, мерзавец, должен женится на моей внучке Лизе, и жить с ней долго и счастливо до самой могилы! Вот тебе Три цифры – ТРОЙКА, СЕМЕРКА, ОДИННАЦАТЬ!!!
Страшная старуха Сыдоног исчезла, а Семен Семенович естественно, сразу не женился, а тотчас побежал в ближайшее Казино, где проиграл все деньги.



ВОШЕЛ В КЛЕТКУ

Семен Семенович стоял в столичном зоопарке и смотрел на обезьяну. Обезьяна была близка и понятна Семену Семеновичу. В ее глазах была свойственная человеку печаль и любопытство. - От плохой жизни каждый обезьяной станет! – подумал Семен Семенович и показал обезьяне язык. Обезьяна обиделась и повернулась спиной. Волосы у нее на плечах дыбились как на греческой шубе, зад, был, почему-то очень некрасивым, мозолистым и красным. Семен Семенович достал прутик и хлестанул по близкому обезьянему заду. Обезьяна обернулась и скороговоркой, страстно и быстро сказала – “ Идиодыр-дурдарак”. Семен Семенович обиделся и отошел к верблюду. Верблюд был близок и понятен Семену Семеновичу. В его глазах была свойственная русскому человеку лень, безмятежность, самодостаточность. – От такой жизни, каждый верблюдом станет! – подумал Семен Семенович, и вошел в свободную клетку.



ОН БОЯЛСЯ

Семен Семенович был не трус, но он боялся. Сознательно и подсознательно он зверски боялся всего, что видел. Боялся террористов, родителей, жены, друзей, сослуживцев, прохожих, очень боялся поликлиники, сберкассы, метро и трамвая. Как мазохист панически боялся и страстно любил Родину. Дело дошло до того, что он один на один остался со своим страхом. Их стало двое – Его Страх, и Семен Семенович. Куда один, туда и другой. Утром, Семен Семенович зубы чистит, а Страх нашептывает – “ вода отравлена, паста левая из ядерных отходов…” - завтракать садится, а ему опять – “ в яйце новозеландский вирус, в молоке рязанские микробы, сосиска, небось, из тухлой австралийской баранины… консервы просрочены… из бразильского кофе на таможне, солдаты весь кофеин высосали…”
На улицу выйдет, страх шепчет – “ вот прямо щас этот наркоман за баранкой в тебя врежется!!! Одна ручка хрясь, вторая ножка бац! Быстро отойди от трамвая – он с рельс сойдет на горбатом, обледенелом мосту… Этот бритый, точно в морду даст… Ой! отморозок прямо к заднице пристраивается…”
На работу притащится, Страх в ухо – “ну, ты блин, допрыгался! Сегодня зарплату снизят в три раза, на твое место дурака посадят, сожрут и спасибо не скажут…” Домой вернется, а Страх подло – “твоя жена с любовником яд тебе на кухне в помойном ведре третий час варят, извести хотят, со свету сжить, с квартиры приватизированной прогнать, в вонючие бомжи тебя, в бомжи…” и т.д. и т. п.
Жить стало невозможно. Семен Семенович собрался с духом, пошел на Горбушку и выгодно поменял Страх на кило сарделек.



ПОД МУХОЙ

Однажды чужой некрасивый ребенок поймал обыкновенную Муху и вставил ей в зад соломинку. Муха потеряла сознание, пролетела в бреду несколько сот метров и свалилась на грудь спящего Семена Семеновича. Глаза мухи, как широко известно, видят одновременно несколько десятков изображений, хотя это всего лишь одно и тоже. Любой предмет или явление природы предстает перед мухой в огромном для одной мухи тираже в 3ооооо экземпляров. Психологически это тяжело, практически, тоже. Представьте, что вы смотрите сразу двадцать восемь телевизоров и по каждому из них идут сто-двадцать-пять программ, и вы поймете, как тяжело быть мухой. Жизнь простой, русской Мухи полна кошмаров. Одна острая, толстая соломинка в жопе чего стоит! Нервы на пределе. Пожаловаться некому. Из еды бесплатно дают только говно. Добрый Семен Семенович проснулся и выходил Муху, он кормил ее с серебряной прадедовской ложечки и покупал в зоомагазине корм. Муха выздоровела и прописалась у него на потолке. Теперь, Семен Семенович стал жить под мухой. Постепенно он обнаружил в ней массу достоинств. Во-первых, Муха была отнюдь не самая маленькая среди летающих вокруг. Если сравнить ее с комарами, мошками и прочей крылатой сволочью, то окажется, что муха то намного здоровее и крылья у ней красивее и ярко блестят, когда муха устремляется к солнцу. К тому же летит она не молча, как большинство насекомых, а с бодрой песней.
Муха близка живому и особенно мертвому человеку. У первого она ворует крошки, у второго выводит на трупе детей. Говоря простым языком – молодая, красивая муха беременеет, рождает маленького розового червячка – будущую полноценную муху, и в этом она многим обязана человеку. Жуткий, полуразложившейся мертвец, для мухи тоже самое, что для нас, людей, хорошо вспаханное, унавоженное поле – вовремя сей в грязь и будешь князь!
Такова, в общих чертах жизнь самой обычной мухи, под которой теперь жил Семен Семенович.



ОН УСЛЫШАЛ

Семен Семенович услышал, как бабушки на лавочке возле дома говорят дедушкам возле подъезда, что жена Ему изменяет. Семен Семенович изменился в лице и пошел на работу, где услышал, как курьеры, покуривая с шоферами, говорили, что Ему изменяет жена. Семен Семенович позеленел и пошел в пивнушку, где услышал, как бармен говорит посудомойке, что кому-то теперь наверняка изменяет жена. Семен Семенович пошел к другу и услышал, как лучший друг говорит своей толстой некрасивой жене, что красивая жена Семена Семеновича ему изменяет. Он побежал к реке, мутными глазами посмотрел в чистую воду и услышал, как рак говорит налиму, что жена изменяет. Семен Семенович сел в электричку и услышал, как разнообразно плохо одетые люди говорят, что жена все время изменяет Семену Семеновичу. Он заткнул уши, побежал в лес, и, бродя по косым, кривым тропинкам, слышал, как красные мухоморы говорят бледным поганкам – «жена изменяет…, жена изменяет… «



ЖИЛ КАК ДЫШАЛ

Семен Семенович курил, как дышал – глубоко и часто. Окурки были как детдомовские дети, серые, маленькие и сморщенные, он их не выкидывал в окно, а оставлял жить в банке. Серое, тревожное утро начиналось с пяти окурков. Блеклый, хмурый день, с двадцати. Мрачный, душераздираюший вечер, с семи. Фиалетовая как нога старухи ночь, с тридцати. Табакокурение успокаивало Семена Семеновича, как удар резиновой милицейской дубинкой. Жить было легко и просто, лишь бы на сигареты хватало. В табаке находились какие то явно полезные для Семена Семеновича витамины, он цвел как роза.
Семен Семенович пил водку, как дышал – бурно и взволнованно. Бутылки таяли как сосульки, он не выкидывал их в окно, а оставлял жить под диваном. Семен Семенович любил, как дышал – ритмично и ровно. Сладкие, с огромной рыжей, выпуклой, лохматой изюминкой, незнакомые девушки растворялись в его постели без осадка и зря к квартире не липли.
Жизнь у Семена Семеновича была глубокой, прекрасной и удивительной, как Дырка от бублика.



НЕ БУДУ

Жить в Москве и не ходить каждый день в Кремль, преступление. Семен Семенович нарядно, как мог, оделся и пошел. Кремль, как вчера и позавчера, как всегда в Российской истории, был отдельно взятым государством.
– “ В Кремле, любой бы выжил…” – почесывая затылок, думал Семен Семенович, и, подпрыгивая от счастья, подбежал к Царь-пушке. Издали, пушка была похожа на игрушку, вблизи на чугунное ведро. Огромные как помет мамонта, ядра лежали рядом. Семен Семенович, еще раз подпрыгнул и заглянул в Жерло. В Жерле сидел скромно одетый человек.- А можно к Вам? – спросил Семен Семенович. – А почему бы нет? – удивился человек и, протянув теплую руку, втянул Семена Семеновича. Внутри царил приятный полумрак, было прохладно и легко как в метро, дышалось. Изнутри, Царь-Пушка оказалась даже больше чем снаружи, везде сидели люди и занимались делом. – На! – сказал человек, и протянул Семену Семеновичу шершавый коробок спичек, - Отчищай! Серу, отдельно, деревяшки, отдельно! – Почему? – спросил Семен. – Нам теперь пороха не продают! – сказал мелкий, ростом с собаку, господин, - а стрельнуть очень охота… как Жахнем!!! – А, ну я пошел, господа, до свидания… - сказал Семен Семенович и спрыгнул на землю. По натуре он был робок и боялся сурового административного наказания за громкую стрельбу из пушки в центре большого города.



МОЙ ДЯДЯ

Дядя Семена Семеновича не в шутку занемог. –“ Мой Дядя, Дядя, Дядя, Дядя, мой бедный Дядя…” – страдая, думал Семен Семенович. Раньше то он о нем никогда не думал, долгая и неинтересная жизнь дяди была скромна и неприхотлива как лампочка в уборной. Теперь все изменилось – когда Дядя занемог, он уважать себя заставил. Часто плевал и сморкался на пол, нарочно писал Дядя мимо унитаза, шесть раз за одну ночь вызывал скорую. Барственно картавя, распекал зачуханных врачей, важно показывая вблизи прозрачную банку с мочой и прочими физиологическими драгоценностями. Этот мелкий, ничтожный, никому уже в сущности, не нужный дядя, стал теперь важнее испанского Генерала. Глядя с дикой скукой на своего Дядю, Семен Семенович классически думал – “ Когда же черт возьмет тебя?!” Но и Черту было скучно и неинтересно забирать Дядю. В конце концов, дядя попал в Рай. Где и кому еще в наше циничное время требуются бедные, бледные, капризные пожилые Дяди?



Н Е СМЕЮТСЯ…

Семен Семенович вычитал в «МК», что чтобы стать Настоящим Человеком, надо почаще над собой смеяться и подшучивать. Семен Семенович тут же встал к зеркалу и показал себе язык. Не смешно. Показал жуткую фигу. Не смешно. Скорчил себе рожу. Не смешно. Хрюкнул. Подмигнул. Не смешно. Тогда, Семен Семенович вышел на улицу и притворился, что он пьяный. Никто не смеялся. Семен Семенович, весело прищелкивая пальцами, затанцевал бразильскую румбу. Никто даже не улыбнулся. Семен Семенович во все горло заорал похабные рязанские частушки. Никто и бровью не повел. Тогда Семен Семенович повернулся к народу спиной и побежал домой, а на бегу поскользнулся, упал и сломал ногу. Корчась от боли, он оглянулся, и увидел, что люди добродушно посмеиваясь, проходят мимо…



ЕГО ПРИНЯЛИ …

У Семена Семеновича был друг, поэт Иван Самурайский. В результате сложной, судьбоносной генетической мутации Самурайский, был на две четверти донской казак, на одну японец, и еще на одну, одесский еврей. Все это мешало ему жить, так как всегда тянуло в разные стороны. Как казак он часто пил водку до дна, любил кусаться до крови и обижать соседей. Как японец, очень любил проводить время с разнообразными учтивыми привокзальными гейшами и рыться в мудреных электронных схемах. Как еврей, обожал всем давать бесплатные советы и с патологическим аппетитом вкушать по субботам жареную куру с чесноком и вмятыми в пупырявую шкуру зрелыми помидорами. В творчестве ему не везло – поэт Самурайский писал, как дышал, часто и много, но пристроить стихи не мог. В одних журналах ему говорили, что это не их поэзия. В других, говорили, что поэзия эта не для них. Иван Самурайский был в отчаянии. Он позеленел и состарился намного раньше времени. Его густые каштановые кудри поредели. Его белые зубы стали рыжими как биллиардные шары. Его обычно слегка выпуклые и косые от счастья глаза, стали тусклыми как у киргизского сайгака. Его губы потеряли чудесную эротическую свежесть и припухлость, а характер врожденную игривость, он перестал давать советы, кусаться, пить водку и рыться в компьютерах.
Все это дикое бытовое безобразие кончилось тем, что поэта Ивана Самурайского приняли в Союз Архитекторов.




К А К А Ш К А

Семен Семенович, родился в крепкой советской семье. Его бабушка, Энергия Ренитовна была Членом правительства, а родители, - Искра и Семен, никому не мешая и не помогая, всю жизнь снимали документальный фильм о Джомолунгме, живя на вилле в Индии, которая больше походила на букет цветов, чем на виллу. Жизнь на вилле приучила Семена к красоте – пухлыми ручонками он тянулся к пышному ядреному цветку, и, сорвав, вдыхал аромат, нежно мял его пальчиками и грубо топтал ножками… Но, больше чем на вилле он жил в Замке, у бабушки, которая крепко помня свое индивидуальное, голодное и холодное пролетарское детство, кормила его калачами, куличами, вареными рябчиками, лососиной, икрой…
Однажды, Семен нашел на полу неприятный кусок чего-то странного, и неказистого на вид. – « Какашка! Какашка…» - в испуге закричал Семен, но это была не какашка, а всего лишь кусок черного сырого деревенского хлеба, которого Семен еще никогда не видал. Нервный срыв не прошел даром, Семушка стал косоглазить и заикаться. Идиота-официанта, который допустил прокол, впустив на территорию Замка нищего отца из деревни, который и потерял кусок ржаного хлеба, быстро сослали в Караганду, а Васю приняли в Пионеры. Так закончилось счастливое детство Семена Семеновича и началась его тревожная, полная розового тумана юность…



КНИГА
Недавно где-то за городом, Семен Семенович купил книгу современных российских кулинарных рецептов- « Е Д А - 2О1О…», и очень, очень заинтересовался. В книге, черным по белому, крупным шрифтом, были записаны кулинарные рецепты, от которых сразу сладко защемило сердце, нахлынула куча дорогих воспоминаний, в животе резко потеплело, на душе мгновенно посветлело, а рот наполнился жадной голодной слюной…
« ЛОБИ по ГРУЗИНСКИ». Рецепт № 1.
…. Берем из мешка пару не слабых горстей цветной фасоли, кидаем на воду, ждем, пока всплывут куски окатыша, еще раз промываем, и ложим в каструлу с водой. Варим до крутого кипятка, и нехай себе булькает с час или два. Потом, ложим жменю красного перца, льем уксус, сыпем соль, лавруху, если есть, жир, если нет маргарин. Мешаем. Еще через пару минут, ложим порубанный в капусту чеснок, лук репчатый / не шибко гнилой!/ и еще мешаем. Подаем в обливной миске с петрушкой, али кинзой. Хорошо запить портвейном.

Рецепт «№2 Лапша – «Мурка»
Ложим в каструлу сухую лапшу. Не сливая, варим до смака. Солим, перчим. Желательно вбить полбанки кетчупа или соуса шашлычного. Сливаем накипь. Подаем без суеты.

Рецепт « №3» Супчик - « Три медведя»
Берем конкретно мясо дикого зверя, ложим на железо на жир. Ждем с час в натуре, пока не зарумянится. Ложим в каструлу, льем кипяток, еще варим. Соль по вкусу, немного перловки, картохи, и если есть – жира. Если нет – хрен, с им.

Рецепт «№ 4» Борщ «Москва».
Ложим в воду буряк. Если есть в загашнике, по ходу капусту кислую, если нет – сырую. Берем у бабки шмат кабаньего сала с душком, жарим с лучком, всыпаем в борщ. Немного картохи. Моркошку кусками. Банку китайской тушенки или лучше две, три, пять, шесть. Перец черный, али красный. Соль по вкусу. Можно пучок петрушки, укропа. Еще полбанки свежей сметаны или маянеза. Пусть уварится до мягкоты. Ежели все сотворишь по уму, то полный улет.
НАПИТКИ:

Коктейль – « Джем Бонд»
Полстакана водки, полстакана жигулевского пива, сверху полпузыря одеколона. Не болтать, не смешивать. Пить залпом, не давясь, не моргая.
Коктейль – « КУЗЯ»
Полстакана спирта, треть вискаря, треть коньяка. Если пить неделю строго натощак, станешь натурально Кузя.
Коктейль – « ЧАЙНИК»
В чайник (можно электрочайник) не спеша, льешь ледяную водку и ставишь на огонь или втыкаешь в сеть. Как забулькает, сымаешь и пьешь прямо из горлышка. Хорош на строгой зоне, али в зимней колымской тайге на охоте, на берлоге, когда тебе за сорок, а мороз под сорок.
Коктейль – « ЛОМ»
В стакане спирта тщательно размешать десять- пятнадцать кусков кубинского сахара. Пить не суетясь.
Народный напиток – « ЧИФА»
Пачку самого поганого, мелкого, черного грузинского завариваешь в кружке на кострике. Как поспеет, хлебать без суеты, а то конкретно откинешься.

Рецепт № 5 - «КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК из КОЗЛА»

Забиваем стрелку на «тишинке». Пацаны берут у черных крупного, жирного козла. Порем заточкой или шмаляем из пекаря промеж рогов, пока не откинется. Кровь сливаем на белый снежок. Делаем маринад по вкусу – три бутылки кислого цветного, одна русской белой, соль, стакан перца, лучок, чесночок… Замачиваем того козла в тазу, в маринаде на цельные сутки. После режем крупно на шматы. Выезжаем на «Патруле» на речку. Плещем на сушняк с полбанки соляры. Кидаем еще березы. Как прогорит, ложим на кострик, шампуры с мясом на самые красные угли. Ждем, пока обуглится, и смачно, всей бригадой, душевно отдыхаем на родной до боли природе.

Рецепт № 6 Уха « Сусуман»

Берем пять кило соленой кильки, и, не потроша, кидаем на ведро с кипятком. Варим полчаса. Потом вынаем всю эту ботву уполовником, и кидаем псам. Нехай себе жрут. Потом крошим в юшку картоху, лучек, перец и ложим крупные куски конкретного осетра, муксуна али белуги. Можно здоровую, с бревно, щуку и стерлядь. Варим еще минут двадцать. Посыпаем петрушкой, укропом и разливаем по мискарям. Под нашу знаменитую северную уху « Сусуман» надо принять на грудь.

Рецепт №7 Макароны « Народный мститель».

Мешок русских серых, крупных макарон кидаем в кипяток и варим не мешая. Сыпем с полпачки соли. Как уварятся, сымаем с огня, студим и без суеты едим голыми пальцами в снегу, под завывание ветра, колючую поземку, лай немецких овчарок и автоматные очереди...

. . .

Как известно – Человек, это то, что он ест! – подумал Семен Семенович, проглатывая горькую слюну. - Судя по кулинарным рецептам, народ у нас в России проживает еще очень крепкий и не слишком избалованный. Еду предпочитает не сухую, а всегда только мокрую и горячую. Напитки, на мой вкус, излишне грубы, но зато крепки.
Российский Народ, оснащенный тягой к воле и достатку, чувством справедливости и железным желудком, на мой взгляд, по-прежнему неистребим и нуждается лишь в постепенном, поэтапном, продвижении к вектору французской кухни.