Нарцисс – имя хорошее. У нас полдеревни почитай Нарциссов. Перво-наперво – дедушка Нарцисс, солильщик маслин, второй – дядя Нарцисс, коптильщик свинины, третий - мужик Нарцисс, он сети хорошо штопает, четвертый – парень Нарцисс, корзины плетет на продажу, пятый – пацан Нарцисс, тот с пеленок на свадьбах, на флейте играет. Все при деле, при достатке – уважаемые люди. Меня лично - Тиресием зовут, я в деревне единственный Предсказатель. Люди приходят, спрашивают – « скажи, Тиресий, что будет то?» Я отвечаю, хоть и сам толком не знаю. А выходит всегда по мне, что скажу, то и будет. Вот приходит недавно наша поселковая дурочка Лириопа, - мы ее в шутку – « нимфой» зовем, и спрашивает –« Дядя Тиресий, а дядя Тиресий, что у меня в животике завелось?» Ну, тут дело ясное, что дело темное, не ветром же ей надуло? Какой поганец девку испортил! Хоть и дурочка Лириопа, а дева справная, ладная, не плаксивая, работящая, только вот улыбается чересчур, - чего лыбиться то каждому встречному-поперечному? Вот, и до-улыбалась… Я ее нарочно так грозно спрашиваю. - С каким ты дядькой нехорошим Лириопа в овине кувыркалась?! Кто тебе тунику сзади, али спереди вверх подымал?! Кто в тебя тыкался и тыкался?! Кто тебя щупал, о бесстыдная нимфа?
А она, улыбаясь / вот, дура то! / отвечает, что ни какой, ни дядька ее не шупал, а гладил ее нежно сам речной бог Кефисс, окружив со всех сторон водой своего потока. И как она нагая стояла в прозрачных, пронизанных солнцем струях и в каждой капле отражался Кефисс, везде Кефисс, кругом Кефисс, один Кефисс… Могучий, прекрасный, добрый, ласковый, чистый, чудесный, страстный, мудрый, щедрый, любимый Кефисс…
- Ну вот, и «докефиссилась», поздравляю! Ты, девка, на пятом месяце брюхата… родишь крепкого, красивого младенца.… Только слушай меня и запомни – Боги говорят, что доживет твой сын до преклонного возраста, если он никогда не увидит своего собственного лица! Запомни – « никогда не увидит лица…» Собственного! Поняла?
Лириопа улыбнулась, погладила тугой животик, довольно захихикала, и, сунув мне в руку два печеных яйца / гонорар, черт возьми! / убежала в поле, мать и отца порадовать. В положенный срок родился младенец, назвали его, чтоб долго не думать, хорошим, греческим именем.- « Дед был Нарцисс, прадеда все Нарциссом величали, так и этот пущай Нарциссом зовется!»
– философски решили родители и посадили в честь Нарцисса молодую маслину.
Мальчишка Нарцисс был таким хорошеньким, кудрявеньким, пухлозаденьким, ну что твой купидон! Вся деревня таскала его на руках, гладила по головке и по попке, баловала сладостями. Древние старики и старухи любили сажать его себе на колени и рассказывать длинные сказки, при этом, морщины их разглаживались, лица молодели, в глазах загорался грешный молодецкий огонек. Нарцисс ерзал, но с коленок не убегал, а только томно сосал вместо соски свой большой палец. Безмятежно, в доброте и ласке шли годы. Над деревней вечно струилось солнце, зрели оливы, виноградники, в тихом счастье люди походили на животных, а животные смотрели умно, как люди.
Ребенок Нарцисс незаметно, как персик, вырос и созрел. В шестнадцать лет он превратился в безмерно гордого своей красотой недотрогу, гордеца, сноба, эгоиста, безжалостного эстета, черт возьми! В него влюблялись, прекрасные, пышногрудые, волоокие девы с длинными волосами. Тупо стояли у калитки и скороговоркой молили о поцелуе… Нарцисс нехотя отвечал – « Фу! От вас чесноком воняет! И вообще… эти бесконечные волосы из подмышек…эти черные, жирные как змеи, локоны на шее…, вечнорозовые, жадно-пухлые губы…, блестящие как пуговицы глаза… всегда и все, одно и тоже, пошло, банально, скучно… не верю!»
Среди многих десятков напрочь отверженных красавиц оказалась и лесная нимфа Эхо, голос которой, к сожалению, можно было слышать только в глупом, однообразном повторении чужих выкриков. Так в свое время она была наказана за то, что забавляла Геру длинными, нелепыми историями, позволив любовницам Зевса, скрыться от гериных ревнивых глаз и бежать в труднодоступное место. Однажды, когда гордый Нарцисс отправился, как всегда одиноко бродить по окрестностям, красавица Эхо, крадучись, последовала за ним сквозь непроходимую чащу. Ей хотелось обратиться к нему, но она не могла заговорить первой, и только жалобно стонала и кряхтела в кустах. Наконец, Нарцисс прислушался и грубо закричал – « Эй! Кто там шевелится здесь?!»
- Здесь! – радостно вскричала нимфа, озадачив Нарцисса, ведь никого он не видел.
- А ну, кому говорю, приди!
- Приди…
- Почему, ты дура, избегаешь меня?
- Почему избегаешь…
- Пойдем со мной!
- Пойдем, пойдем, со мной!!! – радостно закричала Эхо и выскочила, как черт из табакерки, чтобы страстно обнять Нарцисса. Но он грубо оттолкнул ее, влепил хлесткую пощечину, лягнул ногой, отшвырнул в муравейник, и пошел прочь, хамски ухмыльнувшись и процедив глупую деревенскую прибаутку – « Лучше голову с плечь, чем с тобою лечь…»
- - Лечь…лечь… - умоляюще попросила Эхо, но Нарцисс, гордо как элитарный жеребец, процокал мимо и даже не оглянулся.
- Всю эту вопиющую лесную сцену заметила, случайно проходя мимо богиня Артемида. Даже она, вечнодевственная охотница Артемида, была удивлена красотой Нарцисса и его бесчеловечным поведением. – Злодей! Мерзавец! Нимфу мне обижать?! Да я тебя в порошок сотру… - нахмурилась Артемида и тотчас сделала так, что Нарцисс страстно влюбился, но не смог вволю насладиться своей любовью.
- Нарцисс невзначай набрел на укромный ручей. Тот тек вдали от древнегреческой цивилизации, чистый, незамутненный, его еще никогда не тревожили коровы, охотники, бараны, куры, свиньи, шахтеры и пастухи. Утомленный Нарцисс опустился на колени, чтобы утолить жажду и … вдруг увидел свое отражение. То, что он увидел, ни в какие рамки не влазило. Это, было настолько неожиданным, свеженьким, эротичным, ну прям, как хороший утренний сон – и оно было рядом… Нарцисс всплеснул руками, и пытался ухватить, и сладко поцеловать то, что он так ясно, так отчетливо наблюдал вот уже пять минут, но мгновением позже понял, что это его собственное изображение… Да! да… это был он, он сам проклятый! Нарцисс лег на бережок, и удобно свернувшись калачиком, стал наблюдать за прекрасным юношей. Так он лежал, час за часом, день за днем, месяц за месяцем, его осыпали опавшие листья, прорастали сквозь пальцы цветы, ветерок шевелил волосы на затылке, а Нарцисс заворожено смотрел в воду, и опять по детской привычке все сосал и сосал большой палец. Как ему было снести эту сладкую неразрешимую муку – созерцать в трех сантиметрах предмет своего вожделения, своей несгибаемой страсти и никогда им не обладать?! Не гладить его, ни шупать, ни целовать, ни миловать, не то что стона, а словечка нежного не услышать? Жуткая печаль мучила его, одиночество с каждой секундой становилось все более однообразным. – Встать, отряхнуться, плюнуть в колдовской ручей, бежать, бросить к Пану, эту навязчивую любовь? Выбросить из головы наваждение? А как, когда любовь в сердце, в печенках, в душе, Сатир ее возьми, если она есть? От себя не убежишь…
- - «Я люблю только себя… - внезапно громко запел Нарцисс. – Я очень люблю только себя.. Я верю только себе… Я самый.… Самый красивый! Я, себя никогда не обману-у-у-у… Я, от себя никуда не убегу-у-у-у… Я, себе никогда не изменю-у-у-у…Я самый, самый лучший… Мое тело, это только мое тело-о-о-о…Мои губы, это только мои губы-ы-ы-ы… мой член, это только мой член-н-н-н… Что хочу, то с ним и делаю-ю-ю-ю… как хочу, так и верчу-у-у-у…»- во все горло пел Нарцисс, и с каждой минутой ему почему-то становилось легче.
- Как и где прожил остаток жизни Нарцисс, где он умер – никому не известно. Прекрасные жены и девы нашей деревни, вырастили на память о нем, скромный, невинный желтенький цветок и назвали его в шутку – «Нарцисс»…