Кремлевский (чуть не сказал – Королевский!) врач Жорж Жуке получил квартиру в новом общежитии Центрального Комитета Партии Нового Типа. Его вежливо проводили и выдали под роспись дубликат ключа и удостоверение жильца.

Квартира была на двенадцатом этаже без лифта, огромное светлое окно в мир (при сильном желании, в него можно было выйти на улицу!) письменный стол с зеленой лампой и телефонным аппаратом, простая железная кровать, застеленная серым одеялом без подушки. На ночь полагалось снимать одежду и подкладывать ее под голову. В квартире была только одна комната. Кухни, туалета и ванны не имелось. Все жители справляли нужду в бидон в коридоре, а мылись раз в неделю в общей бане в квартале от дома. Есть и пить, ходили в столовую на первом этаже. Над входом в столовую было написано – «Е  Д  А». На завтрак всего два блюда – крутой кипяток и ломоть черного хлеба. В пять часов утра по всему дому выла корабельная сирена, и люди выходили на работу. Кремлевский холм возвышался рядом. За каждым изящным зубцом выглядывало по стволу максима. С башен смотрели на площадь мрачные жерла орудий и бомбометов.

К концу первой недели жития в общежитие к ЖО-ЖУ зашла девушка с наганом за поясом, в руке у нее был узелок.

- Товарищ Жуке, я испытываю к вам сильное сексуальное влечение! Это мешает мне всю себя без остатка, отдавать партийной работе! Давайте выпьем, закусим салом товарищ Жуке, а после, опять выпьем и опять закусим! Сала навалом…

Нельзя сказать, что Жорж был обескуражен. Женщин везде было много и многие из них весьма откровенно заглядывались на изящного, кудрявого француза, который выгодно отличался от грубых однопартийцев.

Девушка развязала узелок. Голодный Жорж увидя свежесваренные яйца, колбасу, перья зеленого лука, редиску, соленые огурцы, нежное, всю в прожилках бекона сало, не мог удержаться от стона и весело крикнул – Ну, у нас на столе просто Разврат, какой-то!

- Разврат, товарищ Жуке, это когда один раз в рот, а другой в зад! – спокойно сказала девушка, и налила до краев два стакана водки.

Выпили, закусили, легли. Ночь прошла быстро, ее никто и не заметил.